Человек из дома напротив  - Елена Михалкова

Постепенно Кастор пришел в себя. Что ж, он получил отпор и, по правде сказать, едва унес ноги. Но, во-первых, все-таки унес. У многих вслед за страхом приходит отвращение к собственному страху, и Кастор не стал исключением: ему было противно, как от несвежего запаха по утрам из собственного рта. Он очень давно никого не пугался. Бог с ней, со свободой, он все равно был пропащий человек с того дня, как бросил на гроб горсть земли, но Кукловод – Кукловод не должен был остаться в живых.

Во-вторых, дела обстояли не так плохо, как ему казалось еще час назад.

Амбал не будет охранять бородача и уточку круглые сутки. Как ни крути, рано или поздно Кастор сумеет наведаться к ним. Козлова могла запаниковать и сбежать, но есть ли ей где укрыться? Судя по тому, что удалось выжать из мамаши Матусевича, девчонке некуда идти. А вздумает вернуться в свой домишко – ну, так он это только приветствует.

Очень рад, очень рад, приезжай в Зеленоград, пропел Кастор, развеселившись.

Он только не мог сообразить, зачем амбал ищет девчонку. Кто он ей? Это было действительно важно, но мысли начали пробуксовывать и Кастор понял, что пора отдохнуть.

Едва это решение созрело в его голове, сам собой пришел и ответ на вопрос, что делать с Козловой.

4

Как всегда случается с идеями, которым предначертано сбыться, все сразу покатилось как по маслу. К вечеру этого же дня Кастор принимал ключи от квартиры. Молчаливый дед сдал ему свою запущенную халупу на неделю. Кастор предполагал, что этого времени хватит с избытком.

В диване обитали клопы, по ванне расползлась плесень; в кухню он побоялся даже заглядывать. Съел булку, сидя на подоконнике и запивая ее кефиром, и настроил бинокль. Окна в доме напротив горели желтым светом, за прозрачными занавесками ходили люди, и без всякого бинокля можно было разглядеть лампы, шкафы и телевизоры.

От квартиры Козловой, в которую ему так и не удалось попасть утром, его отделяло не больше ста метров. Он видел уточку, помешивающую что-то на плите, и бородача – тот притащил из магазина рулон ватмана, попытался разложить его на столе, но потом переместился на пол. Дизайнер, значит. Или художник.

Амбала не было.

Козловой, правда, не было тоже. Но девчонка может прятаться в ванной комнате или в туалете. Значит, возвращаемся к прежней задаче: дождаться кого-то из ребят, войти с ними в квартиру. Дальше все будет легко.

– Не стой на пути у высоких чувств! – пропел он тихонько. – А если ты встал, отойди.

Интересно, что придумает эта парочка. Если амбал предупредил их, они должны сейчас трястись от страха. Расчехляют пистолет с резиновыми пулями? Ищут газовые баллончики? Не похоже, что кто-то из них в панике.

А если амбал ничего не сказал, тем лучше – и для Кастора, и для них. Быстрая смерть – это, ребятки, по нынешним временам натурально подарок. Не верите, спросите у Артема Матусевича.

5

Его разбудил солнечный свет. Он устроил себе лежбище подальше от дивана, набросав ворох одежды на пол, и спал как убитый; велел себе проснуться в шесть – и не проснулся. Бросив взгляд на циферблат настенных часов, Кастор выругался. Прежде его внутренний будильник работал без перебоев. Должно быть, во вчерашней драке хрупкий механизм повредился, мрачно пошутил он.

Нужно было наблюдать за семейством с раннего утра. Как они заходят в уборную, как завтракают, когда выходят из подъезда… Впрочем, на часах всего восемь, они еще дома.

Кастор подошел к своему наблюдательному пункту и едва не выронил бинокль.

Занавески в квартире напротив были отдернуты, и во все стекло растянут ватман с огромной надписью: «ЕЕ ЗДЕСЬ НЕТ И НЕ БЫЛО». Прохожий остановился под окнами, удивленно покачал головой.

– Пошел на… – процедил Кастор сквозь зубы.

Квартира была пуста. Не ковыляла уточка, не сидел у окна бородач. Чутье подсказало ему, что эти двое уехали надолго. Можно до посинения пялиться на окна в свой бинокль: ему не покажут ничего, кроме финальных титров. «Ее здесь нет и не было».

Он швырнул бинокль в стену и едва не шарахнул кулаком в стекло. Остановил его дикий взгляд какой-то бабки, выпасавшей на газоне жирную таксу. Бабка таращилась на него, выпучив глаза. Только теперь Кастор сообразил, как он выглядит со стороны: полуголый мужик в окне, размахивающий кулаками.

Идиот!

Он задернул шторы. Напился воды из-под крана. Подобрал бинокль и зашипел сквозь стиснутые зубы, увидев, во что превратилась правая линза.

К нему постепенно возвращалась способность трезво мыслить.

Отчего он взбесился? Эти двое сэкономили ему время и усилия. Если Козлова и пряталась у них, она ушла. Но теперь он был уверен, что изначально совершил ошибку, сочтя ее дурочкой: только дурочка воспользуется самым очевидным укрытием.

Промах за промахом. Они преследуют его с тех пор, как в поле зрения появился этот амбал, бывший боксер, судя по перебитому носу.

Аня Козлова, Аня Козлова… Где ты, девочка? Отзовись! Твоя жизнь, если верить Матусевич, занята лошадьми…

Конюх конюху друг, товарищ и брат. В действительности он понятия не имел, так ли это. Могла ли девчонка поселиться на какой-нибудь конюшне?

Кастор залез в справочник и выяснил, что только конных клубов в Москве больше сорока.

Надо еще подумать, сказал он себе, надо подумать, вернее, наоборот: думать-то как раз надо перестать. Что-нибудь обязательно придет в голову, если освободить в ней место. А пока приступим к плану номер два. Девчонка всего лишь искала Кукловода, а второй дружочек достоверно знает, где он. Не может не знать.

1

В ту минуту, когда человек, называющий себя Кастором, разбил об стену бинокль, Макар Илюшин бросил карандаш в мишень. Карандаш отскочил, Сергей вскинул руку и поймал его. Он очень удивился бы, узнав, что напарник тренировался кидать предметы на меткость лишь затем, чтобы наблюдать за этим его молниеносным, практически неуловимым для взгляда движением. И хамелеона заводить не надо, думал Макар.

– Еще чуть-чуть, и я бы его скрутил, – с сожалением сказал Бабкин.

К своему второму поражению он отнесся спокойнее, чем к первому. Когда Балаклава промчался перед машинами, у Сергея окончательно открылись глаза. С этим парнем что-то было не в порядке, сильно не в порядке, и дело даже не в том, что он хотел убивать людей, просто его прыжок под колеса не был поступком нормального человека. Вменяемый убийца (прекрасное выражение!) свернул бы куда угодно, только не помчался под автомобиль. Суицидальный это был бросок, и Балаклаве невообразимо повезло остаться в живых.

– Что-то с ним не так, – вслух подумал Сергей. – Балуется препаратами?

– Я уже вертел это так и сяк, – откликнулся Макар. – Сначала у меня была мысль, что ты столкнулся со специалистом по рукопашному бою… ну, знаешь, какое-нибудь малоизвестное самурайское боевое искусство; опять же, шапка вписывалась в эту теорию. А потом вспомнил о стимуляторах. Ты знаешь, что во Второй мировой немцы экспериментировали с таблетками, в составе которых были кокаин и первитин? И еще морфий в качестве болеутоляющего. С них когда-то все и началось. «Таблетки бодрости»! Потом привыкание, само собой. А французы позаимствовали у аборигенов Африки орехи колы. Готовый стимулятор, срывай с ветки и ешь.